Смоленский Gotham City

Подземная река Городянка закована в гигантской системе труб и вентиляционных шахт. Рукотворную пещеру в центре Смоленска диггеры исследуют в течение нескольких десятилетий.

Keytown расскажет об одном из самых загадочных мест Смоленска.

Часть этой системы была известна с XIX века, но лично я не предполагал, что она имеет такие размеры.

Этот участок смоленского подземелья оказался настолько большим, что порою казалось, вот-вот из-за поворота покажется бэт-мобиль, а из ближайшего резервуара с водой выползут черепашки-ниндзя. На фотографии видно, как под сводом подземелья в высоту могут встать двое взрослых людей.

Разговоры, что Смоленск опоясан множеством подземных ходов, я слышал давно. Допустим, наши предки строили эти ходы на случай осады, войны или природных катаклизмов. Но вот непосредственно как эти ходы используются сейчас, и почему о них так мало известно, мне было интересно узнать.

Поразительно, но за более чем сто лет своего существования, смоленские подземные ходы ничем не прославились: в них не было обнаружено нильских аллигаторов, тут не живут непонятные существа, и даже крысы тут какие-то умиротворённые. Но ведь кто-то ходит по этим рукотворным пещерам? Кто-то знает, что там творится на самом деле. Кто эти люди?

Спуск

Эти вопросы не давали мне заскучать уже и после знакомства со смоленскими диггерами. Мы ехали на видавших виды «жигулях» к Днепру. Именно тут должен был начаться наш путь в смоленские подземелья.

Оставив машину на обочине, пару сотен метров мы двигались пешком. Обычный на вид канализационный колодец, внизу шум воды.

— Туда полезем? – в шутку спрашиваю, кивая в сторону колодца.

— Ага, — серьезно говорит диггер Максим, натягивая на себя костюм химзащиты.

На улице смеркается, вокруг холодный днепровский берег, да угрюмый чёрный кустарник. Я проверяю припасённый заранее карманный фонарик. Максим, улыбнувшись моей подготовленности, протягивает мне сапоги. Говорит — иначе никак.

— Местами по колено воды может быть. Это если повезёт и под сброс не попадём, — философски добавляет он.
На часах 21:30. Спускаемся вчетвером. Из профессионалов-подземников только Максим. Остальные, как и я, «погружаются» первый раз.

В Смоленске окончательно стемнело, по лестнице в люке аккуратно спускаюсь вниз, свет фонарика пляшет по кирпичной кладке.

Если бы мне кто-то сказал, что через внешне ничем не примечательный люк можно попасть в настоящее подземелье, я бы не поверил.

Луч света пробегает по тоннелю два метра в диаметре. Воды по щиколотку. Сильный поток не сбивает с ног, но заставляет делать усилия при ходьбе.

— Это и есть река Городянка, — Максим спускается последним. — Эту часть тоннеля построили в 60-х годах XX века.

При ярком свете фонаря хорошо видно, что находишься в настоящем тоннеле. Этот тоннель — одна из частей, образующих систему подземной реки (очертания тоннеля, запах и внутреннее, так сказать, убранство навеивают ассоциацию, что где-то обязательно должны бродить черепашки-ниндзя и их учитель Сплинтер).

По тоннелю течёт река Городянка, общая длина группы тоннелей около полутора километров — это крупнейший в Смоленске подземный коллектор.

— Извините за сырость и грязь, — Максим перешагивает через принесённую водой покрышку. – Мне надо кое-что проверить, мы немного отклонимся от маршрута.

«Отклониться от маршрута» означало спуститься почти к самой крайней точке тоннеля. Поток реки тут становится очень сильным. Оказывается, наш проводник в прошлый раз заприметил в нижнем резервуаре какой-то любопытный предмет. Пришло время посмотреть, что это такое.

— Держите меня за руку, я спущусь вниз, — Максим шагает на край небольшого водопада. Выстроившись цепочкой, страхуем его.

Любопытный предмет на деле оказался обычным куском бетона.

Три эпохи

Начинаем путь. Пройти тут можно только с фонариком. По словам бывалых, даже солнечным днём тут хоть глаз коли. Для страдающих клаустрофобией место тоже не самое лучше. Несмотря на довольно широкий диаметр, в тоннеле то и дело ловишь себя на мысли, что над тобой три метра земли и камней. Замыкая импровизированную процессию, невольно оглядываюсь.

Размышления о том, как бы жилось героем Марвелла, прерывает сильный грохот идущих со всех сторон…

— Это трамвай, мы сейчас как раз подходим к улице Кашена, — успокаивает Максим. А я ловлю себя на мысли, что совершенно не могу сориентироваться под какой частью Смоленска мы сейчас проходим.

По словам диггеров, это нормально. Под землей теряешь чувство времени и расстояния. Именно это может привести к печальным последствиям, если отправиться в подобное путешествие неподготовленными.

Мои спутники недоверчиво улыбаются и качают головами. Подумаешь, трамвай проехал, 10 тонн над головой, ха-ха.

Пробившись к идущему первым Максиму, я задаю несколько вопросов:

— В каком году был простроен этот тоннель?

— Эта часть была заложена в начале 60-х годов XX века.

— Есть и другие?

— Если можно так выразиться, Городянка протекает по тоннелям трёх эпох. Сейчас мы идём по 60-м, через 500 метров начнется тоннель, созданный в 30-х годах прошлого века, а после него самое интересное – тоннель XIX века. Он оставляет наибольшие впечатления. — И давно ты лазаешь по подземельям?

— Три года.

— Встречалось за это время что-то необычное?

— Разное бывало. Сами всё увидите, — мой собеседник резко командует — «Тише!» — в тоннели наступает напрягающая тишина.

Максим прислоняет руку к бетонной стене, несколько мгновений во что-то вслушивается, после чего оборачивается к нам.

— Иногда можно попасть под сброс воды с ТЭЦ, тогда становитесь ближе к стенам и пытайтесь сильнее ухватиться за любые расщелины.

По словам нашего проводника, поток воды может быть до пояса, но вполне может унести тебя к обратно к входу. Так, по словам Максима, случилось с одними приезжими диггерами, которые, остановившись на привал, не ожидали сброса воды, в результате чего всё их снаряжение унесла вода.

Сталкер

Следующий тоннель распахнул перед нами огромную чёрную пасть. Наш проводник бодро перешагнул через мусоросборник и призывающе махнул нам рукой. Эта часть тоннеля выглядела намного внушительнее его более современного собрата. Высокий сводчатый потолок (форма тоннеля напоминает яйцо, — K), подземелье заметно расширилось, то тут, то там в бетонных стенах виднеются ответвления небольших шахт.

На данном отрезке тоннеля больше грязи, заметны следы жизнедеятельности человека. Складывается впечатление, что из-за поворота вот-вот выбегут солдаты без опознавательных знаков в противогазах и, тыкая дулами АКМ, начтут трясти у нас всякую полезную во время ядерной зимы мелочёвку.

— Крысы! – звонкий крик единственной девушки, направившейся с нами в этот поход, оборвал спокойное созерцание творения архитекторов 30-х годов.

По сторонам угадываются темные силуэты. Крысы совершенно не боятся ни света, ни смотрящих на них людей.
— Где-то неподалеку у них гнездо, не первый раз именно на этом участке наблюдаем, — отмечает Максим.

Идём дальше. Крысы не спеша семенят впереди, время от времени оглядываясь и смотря на нас черными буркалами.
— О, сейчас будет интересный отрезок, — наш проводник весело зашагал вперёд.

Остановившись около ещё одной лестницы наверх, Максим рассказывает, что однажды он с другим диггером решил проверить, куда выводит этот люк.

— Каково же было наше удивление, когда перед собой мы увидели трубы ТЭЦ, а в метрах пяти шли охранники с собаками. Тогда нас вроде не заметили, но с тех пор люк закрыт на замок с той стороны.
По сторонам тоннеля то и дело попадаются какие-то ящики, сплющенные вёдра и армейские ботинки.

Время собирать камни

Вот и самая старая часть тоннеля. Три метра шириной, два с половиной высотой. Стены из гранита. Внешне такого же, как стены у Смоленского Драмтеатра! Все камни подогнаны к друг другу с удивительной точностью. Невольно эта часть тоннеля вызывает уважение, а в голове проносится стереотипная мысль – умели же строить. Тут заметно больше грязи. Воздух пропитан запахами канализации. Старые, местами треснутые или переломанные перекрытия сменяются относительно новыми бетонными плитами.

— Когда-нибудь сюда кто-то совершит вынужденную экскурсию, — мрачно шутим при виде ещё одной сломанной балки.

В сапоге хлюпает вода. Всё-таки где-то набрал, оказывается, вода в тоннеле чертовски холодная. Пытаюсь забраться на какой-то намытый потоком реки островок, но меня резко хватают сзади за плечо.

— Стой! – Максим останавливает мою ногу в сантиметрах от какой-то белой штуки, больше похожей на кусок ваты.

— Это что за хрень?

— Местный житель, — терпеливо говорит наш провожатый, внимательно рассматривая пучок белого мха притаившегося на самом краю непонятно как оказавшегося тут здорового валуна. По словам Максима, в это время года увидеть тут мох практически нереально. Что ж, наверное, мы просто не понимаем своей удачи.

Оставив нашего нового знакомого, двигаемся дальше.

Стены старого тоннеля сами по себе исторический артефакт, но и под ногами то и дело попадаются интересные вещи.

Диггер Максим останавливается на небольшом намытом островке, опускает руку в грязную жижу и достает из нее обломок какой-то амфоры (?!).

— Тоннель — тот же слоеный пирог, время в разрезе, — говорит он, показывая находку. Оной оказывается кусок немецкой керамический канализационной трубы, такие активно использовались в России XIX века.

Через сто метров начинается самое любопытное. С двух сторон гранитная стена тоннеля на несколько метров обрывается. Образовавшаяся когда-то ниша в стене заложена старинным кирпичем. Аномалия длится пару метров, с одной стороны верхний слой кирпичной кладки сбит.

— Что это такое?

— Сейчас мы находимся прямиком под церковью Петра и Павла, — говорит Максим. — Вам не кажется странным, что именно под одним из самых старинных смоленских храмов гранитные стены подземного тоннеля уступают место кирпичной кладке?

— Хочешь сказать, что церковный подземный ход существовал задолго до создания тоннеля?
— Могу только предполагать, — пожимает плечами диггер.

— А что это за разбитая кладка? Кто-то хотел проверить, нет ли за ней еще одного выхода или каких-то сокровищ? – вступает в разговор еще один наш спутник, ковыряя сапогом лежащий в воде кирпич.

— Слышал историю, как какие-то заезжие хлопцы решили проверить эту стенку на прочность. Притащили с собой бензиновый генератор, перфораторы. Начали долбить, — Максим сделал многозначительную паузу. — В это время произошёл сброс воды. Всё их оборудование смыло. Вот такое провидение, если хотите, — улыбнулся он, хлопнув меня по плечу.

— Идём, немного осталось.

Упор лёжа

Рассказывать о последних 200 метрах пути по смоленскому подземелью особо нечего. С каждым шагом потолок уходит вниз, заставляя нас прижиматься к земле. Шустрыми тенями снова запрыгали впереди крысы. Запах канализации становится почти нестерпимым. Вода в сапоге, просясь наружу, уверенно хлюпает.

Еще через пару десятков метров впереди показались два небольших тоннеля, больше похожих на обычные трубы.

— Нам в правую, — немного подумав, сказал Максим. — В левой больше мусора.

В правую, так в правую. Чтобы пройти последние метры городянского подземелья, пришлось вспоминать способ русской народной ходьбы «гуськом». Поток грязной воды то и дело норовит залить пока ещё сухой сапог, брызги летят в лицо. Одной рукой приходится держаться за бетонное кольцо трубы, другой — следить, чтобы в воду не канул фотоаппарат.

Выбрались с другой стороны Витебского шоссе. С этой стороны вход в подземный тоннель выглядит обычной сточной канавой с торчащей из неё трубой. На часах 23:00. Наше подземное путешествие длилось полтора часа.

Признаться, случайному зрителю смотреть в городянском тоннеле особо не на что: в нём лишь одна дорога, никуда не свернуть. От входа до точки выхода из тоннеля около 1,5 тысячи метров некомфортной дороги по щиколотку в воде по покрытому приличным слоем ила дну.

Но всё же это место по-своему уникально. Уникальность подземной реки Городянки в том, что здесь практически 200-летняя история Смоленска собрана в одном месте в одном разрезе. Наверное, об этом месте интересно сочинять романы и рассказывать крутые истории про его подземных обитателей или старинные сокровища.

Как бы то ни было, этот тоннель был и есть одним из самых загадочных мест Смоленска.

P.S.

В Старом тоннеле есть еще один примечательный отрезок. Стены последних 50 метров тоннеля XIX века сделаны не из гранитных блоков, а из идеально подогнанных к друг другу камней. Тут изо рта начинает идти пар, а за спиной постоянно слышится перешептывание. Только тут мы увидели непонятно откуда взявшийся пар-дым, представший на фотографии в виде дельфина.